Оба мановара основательно готовились к затяжному броску на континенты, на которых, по их информации, находились остальные части Проклятия Глубин. Каждый из них тщательно разрабатывал план своей кампании и тренировал специально-отобранное для этих целей войско.
В конце концов, они совершили этот бросок. Он пришелся как раз на время затишья после ожесточенной войны с криганами, во время которой те потерпели поражение и были выдворены из Эофола.
Равен высадился в болотистых местах северо-восточного полуострова государства Таталии. А Иллианис - на севере острова Нигон, также в болотистых местах. Выбор на эти два места пал не случайно. Оба мановара хорошо ориентировались в прибрежных местностях всех континентов, поэтому выбрали для начала миссии места, максимально легкие для адаптации морских существ к континентальной почве. Болото как раз было таким местом. Войска обоих мановаров состояли, в основном, из прибрежных рыболюдов и сирен, так как именно эти воины были наиболее выносливы на суше. Кроме того, Равен был сам выходцем из расы тритонов, поэтому весьма благоволил к ним, а у Иллианиса мать была сиреной, поэтому он предпочитал иметь в своем войске именно их, так как они всегда неистово бились за него.

По основному плану Левиафана, оба мановара должны были закрепиться на прибрежных территориях высадки и создать полноценные государства, которые бы являлись плацдармом для дальнейших исследований на континентах. Кроме того, эти государства должны были стать своеобразным тренировочным лагерем для глубоководных мутантов-хищников, где они могли бы проходить адаптацию к континентальным условиям.
Иллианису без труда удалось закрепиться на севере Нигона, т.к. прибрежные районы в этой части острова не были сильно заселены. Однако, опасность подстерегала его из подземелий, где местные лорды не отличались радушием. После долгих битв, мановар принял решение пойти с подземными монстрами на политическое соглашение, т.к. тратить силы на изнуряющую войну не входило в намеченные планы, а о том, чтобы полностью уничтожить подземных владык, не могло и речи идти. Таким образом, был заключен союз о ненападении, по которому Иллианис обязался платить дань подземным лордам. После этого он построил четыре города и основал государство, которое назвал в свою честь: Иллиадия.

***

Ситуация у Равена была куда более сложная.
Сразу после высадки на северо-востоке Таталии, он столкнулся с упорнейшим сопротивлением жителей болот, которые отличались стойкостью и неуступчивостью и на мировую идти со своими водными конкурентами явно не собирались. Жителей Таталии можно было понять - они боялись потерять себя как расу, в случае овладения этими территориями более могущественных водных созданий. Но времени на жалость и понимание у Равена не было - надо было выполнять намеченный план. Поэтому он решил сперва закрепиться на небольшом участке полуострова, закрытого с трех сторон морем, чтобы затем подтянуть основные силы из морских глубин. В конце концов ему удалось построить город на болотах и в течение довольно длительного времени сдерживать натиск таталийцев. Когда же подоспели основные силы в лице крабов, осьминогов и змей, болотником пришлось отступить. Впрочем, Равен не стал делать экспансию всего Таталийского государства - это, по его мнению, было и не нужно. Поэтому он ограничился северо-восточным полуостровом Таталии, где построил еще три города и, объединив их с уже имеющимся городом, основал государство под названием Уния. Таталийцы, видя, что морская армада не собирается уничтожать их расу, смягчились и согласились уступить Равену свой полуостров. Таким образом, Равен даже имел преимущество перед Иллианисом, потому что ему не надо было заботиться о выплате дани, но и территория его государства было гораздо меньше, нежели у Иллианиса.

Надо сказать, что Левиафан был недоволен уступчивостью Равена, так как расчитывал, что плацдарм будет более выгодным засчет захвата всей территории болот на северо-западе Антагарича. Однако сомневаться в Равене не стал, по-прежнему полагаясь на его рассудительность и дальновидность. Кроме того, путем активной дипломатической и исследовательской деятельности, Равену удалось обнаружить место на территории Таталии, где была спрятана третья часть артефакта Проклятие Глубин. Таталия, разумеется, не стала чинить препятствие Равену в поисках и нахождении этой части артефакта на своей территории.

***

И здесь Равен был в более выгодном положении. Иллианису же пришлось теперь доказывать Левиафану состоятельность его информации о нахождении частей артефактов на Нигоне, причем делать это в условиях, когда благосклонных союзников у него не было. Кроме того, части артефактов могли быть спрятаны в подземельях, а свободный доступ туда для исследований Иллианиса вряд ли был бы дан своенравными подземными владыками. Оставалось надеяться на откуп, в случае чего. Но пока у Иллианиса не было ни единой зацепки о нахождении частей артефакта Проклятие Глубин на Нигоне,- ни в подземельях, ни в верхней его части.
В конец отчаявшись, Иллианис решил призвать своего тайного союзника - адмирала Гидрона, который был не в чести у Левиафана из-за своего свободомыслия, а может быть и из-за своего незаурядного магического таланта. Так, именно Гидрону удалось научиться управлять заклинанием Шторм таким образом, чтобы применять его в битвах, тогда как до этого магия Шторма использовалась исключительно в водных алтарях для влияния на водное пространство планеты. Локально же его никто не мог применять, кроме Гидрона.
Прибыв в Иллиадию, Гидрон сразу стал тайным советником Иллианиса. Оба они, безусловно, стоили друг друга, поэтому их союз мог принести свои плоды по успешному завершению миссии.
Левиафан знал о таком поступке Иллианиса, но закрыл на это глаза, понимая, что в данной ситуации Гидрон может быть ему полезен.

Адмирал не стал церемониться с местным населением и несколько раз применил заклинание Шторм. Запуганные жители, в обмен на обещание Гидрона никогда больше не применять это страшное заклинание, поведали ему о некоей ведьме, которая, якобы, жила в глубоких подземельях, и которая могла телепатически обнаружить искомые предметы. Но доступ к этой ведьме охраняли отборные войска подземных владык, так как они часто сами пользовались ее услугами и не хотели, чтобы кто-то другой имел к ней доступ.

Недолго думая, Гидрон, взяв небольшое войско, двинулся в подземелье. А Иллианис, тем временем, расставил передовые отряды у всех подземных выходов на территории Иллиадии, дабы помешать подземным владыкам атаковать его государство. К тому моменту в его распоряжении уже находилась огромная армия, состоящая из морских хищников и Глубинных вирмов. Кроме того, с Гидроном на Иллиадию прибыло большое количество верных ему гидромантов, которые остались с Иллианисом для защиты выходов из подземелий.
Гидрону без труда удалось навести шорошу в подземельях, разгромив несколько местных владык с помощью заклинания Шторм, а Иллианис у выходов из подземелий довершил дело. Говорят даже, что сама Мутаре всерьез обеспокоилась ситуацией. Как бы то ни было, но очень скоро Иллианис получил от нее послание с предложением о сотрудничестве в деле ее готовящейся кампании против государства АвЛи на Антагариче.
Честолюбивый Иллианис опрометчиво согласился, ввязавшись в ненужную для его миссии континентальную политику. На самом же деле, Мутаре не собиралась сотрудничать с пришельцами из океана - в серьезных континентальных битвах они были малополезны, а только мешали, с ее точки зрения. Просто сейчас ей нужно было выиграть время, чтобы морские твари не срывали готовящуюся кампанию ослаблением ее войск на периферии. А с главной опасностью - Гидроном, она решила расправиться в свойственной ей манере - с помощью специально-изготовленных водяных драконов, которых она язвительно назвала Левиафанами. Имея иммунитет к страшному заклинанию Гидрона, Левиафаны пожрали небольшое войско Гидрона, после чего растворились. Сам же Гидрон успел телепортироваться в Стихийные Планы.
Однако, ему удалось найти ту самую ведьму и отправить ее со стражей к Иллианису до того, как на него напали водяные драконы Мутаре.
Расстроенный непонятным исчезновением Гидрона, Иллианис, все же, получил то, что искал, хотя и потерял верного соратника.
Ведьма, в обмен на свободу, указала местоположение всех шести оставшихся частей артефакта Проклятие Глубин, и теперь уже Иллианис имел неоспоримое преимущество перед Равеном. Если ведьма все указала правильно, то нужно было только добраться до этих мест - и Иллианис будет победителем в этой заочной дуэли с Равеном. Была только одна сложность - Иллианис связал себя обещанием с Мутаре, нарушить которое теперь, в отсутствие Гидрона, ему было крайне опасно. Правда, три из шести оставшихся частей артефакта, по словам ведьмы, все-таки находились на Антагариче, поэтому он вполне мог последовать туда вместе с Мутаре, а дальше действовать по обстановке. Но на самом деле Иллианис просто обманывал себя: союз с Мутаре был для него ловушкой.

***

Равен, тем временем, продолжал наращивать и обучать свое войско, которое уже составляло приличную силу. Образованием под боком нового могучего государства всерьез обеспокоились правители Эрафии. Но Равен продолжал вести политику переговоров и дипломатических отношений. Очень скоро он заключил союз и с Эрафией, власти которой были заинтересованы в дополнительной военной помощи, учитывая непростую ситуацию с готовящимися планами Мутаре по вторжению на Антагарич. Правда, было известно, что Мутаре готовит наступление на АвЛи, однако это обстоятельство нисколько не исключало втягивания в войну самой Эрафии. Поэтому дипломатический стиль Равена пришелся эрафийцам как нельзя кстати.
Сам Равен продолжал попутно вести поиски частей артефакта Проклятие Глубин, но преуспел в этом куда меньше, нежели на дипломатической ниве. Более того, мановар настолько вошел во вкус континентальной дипломатии Антагарича, что временами даже забывал о своей основной миссии. Все это могло закончиться весьма плачевно для него,- Левиафан все сильнее и сильнее проявлял признаки нетерпения,- если бы не случилось внезапного вторжения войск Мутаре на территорию Эрафии.

Мутаре в последний момент изменила свои планы и решила напасть на Эрафию, потому что узнала, что о готовящемся вторжении в АвЛи стало известно на Антагариче.
Но про АвЛи она тоже не забывала и отрядила для атаки на эльфийское государство несколько своих генералов и... мановара Иллианиса, чье государство Иллиадия находилось в весьма выгодном положении по отношению к АвЛи. По новому плану Мутаре, малоподвижному и неповоротливому, по ее мнению, войску морских существ будет нетрудно пересечь водное пространство и выдвинуться к границам эльфов, в то время как ее генералы проделают тот же путь под землей.
Войска Иллианиса должны были следовать четко в арьергарде основной армии генералов и прикрывать тылы. Иллианиса не сильно радовало такое отношение к своим проверенным бойцам, да и к себе тоже, со стороны Драконихи, но делать было нечего - для него главной оставалась миссия по розыску артефактов, а союз с Мутаре позволил ему беспрепятственно перемещаться по всему острову для нахождения нужных частей. Все три части артефакта благополучно нашлись именно там, где указала ведьма: они были раскиданы по всему острову. Одну часть Иллианис нашел на своей территории, вторую - в самом центре острова, а третью - на юго-западе, в пустынных местах обитания недружелюбных номархов, с некоторыми из которых Иллианису даже пришлось сразиться. Впрочем, все закончилось, в конечном счете благополучно, и мановар успешно отыскал последнюю часть Проклятия Глубин из тех, что находились на острове Нигон.
Правда, долго радоваться этому обстоятельству Иллианису не пришлось, так как надо было срочно спешить в Иллиандию для подготовки к вторжению на Антагарич.

***

В это время войска Мутаре уже атаковали приграничные районы Эрафии. А из глубины Эрафии им навстречу двигалась хорошо вооруженная армада под предводительством бессмертного Тарнума. Разгоралась большая и тяжелая война на континенте Антагарич.

Равен также готовился к участию в войне. Можно сказать, он с нетерпением ждал того момента, когда сможет проявить себя в полномасштабных континентальных военных действиях. Конечно, он не забывал о том, что его миссией является отыскать части артефакта для Левиафана, но он уже давно смирился с тем, что эта миссия его интересовала куда меньше, чем возможность полноправного политического и военного участия в исторических континентальных событиях.
Однако, его мечтам воевать совместно с силами Эрафии не суждено было сбыться. Равену пришло послание от Тарнума с приказанием срочно выдвигаться по морю в район эльфийского государства АвЛи, к границам которого с юго-запада стремительно приближалась армада подземных владык. Причем приказание это было выдержано в очень уважительном тоне, содержащем скорее просьбу, нежели указание. Окрыленный таким отношением к себе Равен срочно мобилизовал все силы и оправился по морю на восток Антагарича. При этом, для скорейшего достижения юго-западных границ АвЛи, по замыслу Тарнума, Равен должен был высадиться на западном побережье государства Дейя, территории некромантов, и пересечь эту территорию с запада на восток. Таким образом Равен кратчайшим путем выходил на атакуемую подземными владыками приграничную территорию АвЛи.
Кто такие эти некроманты, Равен не знал, но думал, что врядли они серьезно помешают его продвижению. В этом он ошибся, так как некроманты, хоть и были ослаблены междоусобицами, все же представляли достаточно серьезную силу, а потому оказали Равену весьма сильное сопротивление. Однако здесь Равену улыбнулась удача: после тяжелой победы над одним из некромантов, в его руки попал таинственный манускрипт с указанием некоего места на карте Дейи. Разобрать надпись Равен не смог, но, повинуясь интуиции решил посмотреть это место и с огромным удивлением нашел там одну из частей артефакта Проклятие Глубин, причем самую сильную часть, которая позволяла бесконечно клонировать воинов. Вооружившись найденным предметом, Равен без труда победил встречающиеся на его пути войска Дейи и благополучно достиг пункта назначения.
Однако надо сказать, что Равен немного запоздал из-за того, что недооценил некромантов и потратил слишком много времени на пересечение их территории, а также на поиски части артефакта. Поэтому, когда он вышел к границам АвЛи, то обнаружил, что войско подземных владык значительно продвинулось вглубь эльфийского государства, а в этом районе, под флагом Мутаре, хозяйничает никто иной, как его собрат-соперник Иллианис. Это сперва смутило Равена, так как надо было решать и как можно быстрее весьма двойственную проблему. С одной стороны - Иллианис, также как и он служит Левиафану, и нападение на него будет расценено, как предательство. С другой стороны - Иллианис его личный враг и соперник. Кроме того, на Равена была возложена четкая миссия самим Тарнумом. Если он ее не выполнит, то все его мечты о славе континентального героя рассыпятся в прах. Обдумав положение, Равен склонился к мнению, что надо атаковать. Тем более, что у него в руках - могущественный артефакт, так что сомневаться в победе не приходится. Ну а потом он как-нибудь оправдается перед Левиафаном. Сейчас для него важнее было континентальное начальство.
Иллианис был несколько удивлен, увидев атакующую его армаду Равена, но, нисколько не колеблясь, принял бой.
Битва получилась жестокой и кровавой. Единоплеменники, коих объединяла водная стихия, безжалостно уничтожали друг друга на континенте во имя чуждых им владык.
Равен в очередной раз недооценил соперника: Иллианис имел при себе три части артефакта Проклятие Глубин, поэтому мощь его войска была гораздо сильнее, чем можно было предположить. Равена спасало то, что он мог клонировать воинов. Но даже при таком преимуществе битва сильно затянулась и продолжалась уже под покровом ночи. Когда воинов с обоих сторон почти не осталось, два мановара вступили в очную схватку. Всю оставшуюся ночь и до самого рассвета провели они в поединке, пока, наконец, Иллианис не выдержал и допустил глупую ошибку, что позволило Равену нанести оглушительный удар по сопернику.
Иллианис упал и претворился мертвым.
Уставший от поединка Равен не стал проверять, действительно ли Иллианис мертв (а может - специально не хотел этого делать),- просто взял его имущество и поспешил покинуть поле боя с несколькими оставшимися в живых своими приближенными. Выжившие же в битве воины Иллианиса примкнули к Равену. Впрочем, их было-то всего ничего.
Иллианиса же подобрала местная эльфийка и тайно выходила в своем доме.

***

По иронии судьбы, Равен не исполнил того, что хотел, но выполнил свою основную миссию.
Битва между двумя войсками морских обитателей ничего не решала в общем контексте войны. Подземные владыки продолжали вклиниваться на территорию АвЛи, выполняя замысел Мутаре, и им не было абсолютно никакого дела до того, что происходит с войском Иллианиса. Тарнум же, разгромив Мутаре в Эрафии, поспешил на помощь эльфам и, в конце концов, очистил их территорию от подземных владык. Можно предположить, что о Равене он даже и не вспомнил. Видимо, как и Мутаре, не особо расчитывал на континентальную боеспособность водных существ.

Так что мечтам Равена о континентальной славе не суждено было осуществиться. Но зато у него в руках оказалось имущество Иллианиса, то есть все три найденные им части артефакта, а также карта с указанием мест, где можно было найти оставшиеся. Они находились на территории Эрафии, так что Равен со своим небольшим сопровождением отправился туда, обходя стороной шедшее походным маршем к территории АвЛи войско Тарнума. Равену просто было бы стыдно смотреть в глаза Бессмертному Герою. Хотя, по правде сказать, тому было все равно - его заботили гораздо более насущные вещи.
Равен достаточно легко нашел оставшиеся части артефакта Проклятие Глубин и поспешил в Унию, однако, по дороге он узнал, что таталийцы, воспользовавшись отсутствием в Унии основных сил Равена, почти без труда вернули себе северо-восточный полуостров. Унии больше не существовало.
Узнав об этом, Равен побоялся идти по территории Таталии и решил двинуться на юг Эрафии, чтобы оттуда отбыть к Левиафану. Когда он был уже на побережье, ему показалось, что на одном из пиратских кораблей он увидел Иллианиса. Впрочем, он это был или нет - не имело никакого значения. Иллианис все равно не рискнул бы появиться перед Левиафаном, провалив миссию.

***

Равен оказался прав. Это был действительно Иллианис, и он действительно не собирался возвращаться к Левиафану. Воспользовавшись поражением Мутаре и общей неразберихой на Нигоне, он добрался до Иллиадии и начал мобилизовывать новое войско. Но на сей раз у него была своя, личная миссия. Дело в том, что он никак не мог смириться с потерей Гидрона и предпринимал попытки расследовать таинственное исчезновение адмирала. В конце концов, его шпионам удалось узнать, что Гидрон исчез после битвы с неизвестными доселе драконами. Зная коварный нрав Мутаре, нетрудно было догадаться, чьих рук это дело. Своенравная Дракониха не просто обманула Иллианиса, заманив в свою кровавую авантюру, но и лишила его единственного верного соратника и друга. Теперь же Иллианис жаждал мщения. Причем, пережитые события довольно сильно изменили его. От вспыльчивого и амбициозного мановара практически ничего не осталось. Иллианис стал спокойным, даже молчаливым, и до неузнаваемости хладнокровным. Потомок яростных диких сирен стал походить скорее на холодного тритона, нежели на буйную птичью натуру. Но внутри этого хладнокровия все же продолжала клокотать боявитая ярость. И вся эта ярость теперь была направлена на единственного врага - Мутаре, хотя это могло бы показаться странным: а почему не на Равена, его давнего соперника, который, к тому же, лишил его всего?
Дело в том, что Иллианис, еще когда находился раненным в доме сердобольной эльфийки, имел достаточно времени как следует осмыслить все происшедшее и, в конце концов понять, что Равен проиграл также как и он. Оба они проиграли в этой битве личных амбиций главного виновника - Левиафана. И то, что они ввязались в континентальные отношения - сделало их своего рода заложниками этой чуждой среды. Оба они проиграли уже тогда, когда решили, что смогут стать частью континентальной политической системы, что смогут найти себя в этом другом мире. Но этот мир вытолкнул их - что было, в общем-то, предсказуемо с самого начала. Теперешний Иллианис это понимал, поэтому к Равену не испытывал никаких отрицательных чувств. Даже наоборот - стал относится к нему как к товарищу по несчастью. Кроме того: что будет с их подводным миром, если Левиафану удастся воспользоваться Проклятием Глубин? Он просто перестанет существовать как единая держава. И сам Равен скоро почувствует на себе результаты его миссии, когда принесет все части артефакта Левиафану. В каком-то смысле Равен сам себе подписал приговор, да и всему океану тоже.
Поэтому Иллианису нет никакого смысла возвращаться туда, в подводное царство, которое скоро все равно превратится в хаос. Он твердо решил, что во чтобы то ни стало выполнит эту, свою последнюю, миссию, а дальше будь что будет.

Собрав верное ему войско, мановар двинулся в подземелье. По сообщениям шпионов, Мутаре восстанавливала силы в самых глубоких пещерах центральной части Нигона, проход к которым Иллианис не знал. Поэтому ему пришлось изрядно побродить по бесконечным подземным лабиринтам, и даже сразиться с какими-то неизвестными ему воинами, во главе которых стояло кошмарное трехголовое существо, убивавшее целый отряд одним лишь прикосновением. Но в конце концов ему удалось добраться до анклава поверженной драконихи, изредка встречая слабое сопротивление минотавров. Очевидно, Мутаре знала о намерениях Иллианиса, и предпочла сосредоточить все силы у себя.
При подходе к анклаву, Иллианис встретил тех самых водных драконов, которые расправились с Гидроном. Видимо, Мутаре решила, что этими тварями лучше всего победить водных пришельцев. Но Иллианис был готов к подобному развитию событий и, в конце концов, совладал с ними. Дальше его встречали другие типы драконов, которые уже были известны по недавней войне на Антагариче. Впрочем, этих драконов было не так много. Скорее всего Мутаре просто не успела восстановить былую мощь драконьего войска.
Таким образом, Иллианис все ближе и ближе подходил к самой владычице драконов. Победив несколько подземных лордов, непосредственно стороживших ее территории, Иллианис, наконец, осадил главный город Мутаре.
Битва была тяжелой и нервной. Мутаре раз за разом призывала на поле боя то одного то другого дракона, что значительно осложняло тактические построения Иллианиса. Войско его таяло на глазах. Впрочем, силы Мутаре тоже истощались, но все равно положение было неравным. И в этот момент Иллианис увидел дух Гидрона. Внезапно появившись, он несколько раз применил свое излюбленное заклинание Шторм, после чего также внезапно исчез. "Победа!"- воскликнули воины Иллианиса, но сама Мутаре была еще жива. В бессильной злобе накинулась она на мановара, так что тот едва успел выхватить меч.
Будучи абсолютно уверенным, что в долгом противостояни Мутаре не победить, мановар ринулся прямо на нее с выставленным вперед мечем и что есть силы вонзил его в самое сердце Повелительницы драконов.

Эпилог. Расплата

Тем временем, Левиафан принимал отчет Равена о своей мисии. Части артефактов были доставлены. Задание выполнено.
Однако владыка морей и океанов был мрачнее тучи. На самом деле он возлагал большие надежды на миссию Иллианиса и, особенно, Равена как на начало завоеваний континентальных территорий. Собственно говоря, сам артефакт был лишь предлогом, хотя Левиафан и мечтал о возвращении в свое нормальное состояние, но это были эмоции. В реальности он был тем, кем был, и его устремления простирались исходя из этой реальности. В то, что артефакт на самом деле его освободит, он верил слабо, но зато многовековые поиски Проклятия Глубин позволили его приближенным значительно продвинуться в освоении континентальной жизни. Все это открывало для Левиафана новые горизонты. Стать всемирным владыкой - вот что, с некоторых пор, всецело занимало его устремления.
Теперь же миссия, на которую он возлагал большие надежды, была провалена. Более того, неудача Равена и Иллианиса - это унижение его, как владыки морей и океанов, как всемогущего Левиафана - бога, которому поклонялись все морские создания.
Теперь этого бога нет. Его унизили, растоптали какие-то континентальные выскочки, которых он мог бы уничтожить на море одним мановением руки. Но то на море.
Бог перестает быть богом тогда, когда теряет ощущение всевластия. Именно это и произошло с Левиафаном.
Попытавшись поднять непосильную ношу, он надорвался.
Теперь, даже если он и не хотел бы воспользоваться артефактом, ему придется воспользоваться. Другого выхода нет. Он лишь надеялся, что эти девять кусков никчемного металла смогут избавить его от унижения - вот этот плен был теперь для Левиафана невыносим, - не тот, настоящий плен, к которому он уже давно привык за века, а этот - новый, свергнувший его с пьедестала и превративший в ничто.
Холодно отпустив изрядно сконфуженного таким отношением к себе Равена, Левиафан, в последний раз окинул взором свое, уже не существующее практически, царство и соединил все части артефакта Проклятие Глубин.

На всей водной глади планеты тут же поднялся невероятный шторм. Океан стал похож на одну сплошную гигантскую волну. Повсюду носились смерчи и тайфуны, на берега накатывали цунами. Все глубоководное пространство превратилось в единый вихрь, который в один миг смел всю державу Левиафана.

Левиафан же обнаружил себя на том самом месте, где многие столетия назад исследовал Источник Волшебства. Теперь он был простым смертным - магом Лефаном, как и мечтал многие века. Глубоко вдохнув соленый штормовой воздух, он оглядел сверкающее тысячами молний потемневшее небо с бушующей водной стихией, горько усмехнулся и произнес: "За все в этом мире наступает расплата".

И в это самое время скрестились в бою два могущественных артефакта: Клинок Армагеддона и Меч Холода - последнее творение Левиафана.

И наступила Расплата.

Константин Точеный, ака Ganymed,
написано специально для нового города "Гавань" в игре "Герои Меча и Магии III", версия "Во Имя Богов".